Мой рыцарь без страха и упрёка — часть 2

Продолжение части 1

По натуре Ами был очень добрым. Его любили все наши соседи,  особенно дети, которым он позволял буквально на себе виснуть. Он неизменно радостно приветствовал всякого входящего к нам в дом. Когда у нас появился алиментный щенок (девочка была копией папы), Амик стал ей настоящей нянькой. Принес дочке свои игрушки и мягко отстранял от края дивана, чтобы та не свалилась. А когда ей нашлись хозяева, он так переживал разлуку, что мы больше не решались брать алиментных щенков домой.

Иногда, видя его доброту, мне становилось стыдно за некоторые свои поступки.  Как-то во время прогулки с Игорем Амик набрел на  котенка. Тот был очень маленький и, наверное, еще не знал, что собак надо бояться. Поэтому вместо того, чтобы шипеть и царапаться, неожиданно лизнул Амадея в нос. Тот от удивления вытаращил глаза и… тоже облизал малыша. Когда я пришла с работы, котенок был у нас дома, со слипшейся белой шерсткой, весь в собачьей слюне. Я… Трудно об этом вспоминать, но я выставила его из дома в подъезд –  он, мол, уличный, с глистами, может даже больной. Все на меня обиделись. Амик лег у порога, не шел есть и даже не глядел в мою сторону, только вздыхал… Спохватилась я, пошла котенка искать, Амик вместе со мной тоже везде рыщет. Обшарили подъезд, двор – нету! Куда котейка за пару часов подевался — непонятно. Надеюсь, кто-то сжалился и взял домой.

«Ну, Зая, ну, не переживай, — утешала я Амадея. – Возьмем тебе другого котенка, чистого, из хорошей семьи». Купили персиковую британку. Она стала к нам с Игорем ластиться, а на Амика страшно шипеть и махать перед его носом отточенными когтями. «Чего!?» — взбеленился наш питомец и принялся красотку терроризировать. Усмирить его не удавалось, он, похоже, пошел на принцип. А принцип был простой и для него очевидный: друзей не покупают, а выбирают по душе. Так и пришлось вернуть кошечку назад.

Он делал ровно то, что делают и другие собаки. Рано утром сопел прямо в лицо и ждал, когда я приоткрою один глаз, чтобы немедленно замолотить по мне лапой — пора гулять! Разваливался на постели, оставляя мне около 20 сантиметров места. Гипнотическим взглядом смотрел, как мы едим, как будто три дня ничего не ел. В любую погоду часами таскал нас по улицам. Обижался и разбрасывал вещи, если в кои-то веки мы шли гулять без него.

Иногда, признаться, мы ворчали, что у нас нет своей жизни, что живем мы жизнью собачьей. Так нельзя. Но когда его не стало, наступила пустота. Оказывается, тот период был такой счастливый! Такой наполненный его щедрой любовью! Как приятно было ощущать на себе его любящий взгляд, чувствовать тепло его прижавшегося к ноге тела. Когда кто-то из нас заболевал и лежал в постели, он занимал свой пост рядом. Когда однажды на Волге я заплыла за камыши и он потерял меня из виду, он жалобно заскулил – первый и единственный раз в своей взрослой жизни. А когда Игорь возвращался домой из командировки, то заранее в подъезде снимал куртку,  иначе Амка порвет ее в клочья, обрушиваясь на него от радости. Закрыв лицо и нос, муж шагал за порог, где его ждал ураган чувств, сметающий все на своем пути.

 … Почти за год до смерти Амика мне приснилось, будто его увела какая-то девушка. Увела в огромный, какой-то сказочный дворец. Я пошла его искать, входила в один зал за другим. Стены были как будто из алмазов, все вокруг сияло ровным холодным светом. И вдруг я увидела моего Амадея — он лежал, свернувшись, в углу. Я бросилась к нему, стала тормошить, подняла и увела домой.

Так и в жизни мы не раз буквально возвращали его с того света. Он был серьезно болен, мы решились на операцию. После этого он воспрянул духом, потому что думал, что избавился от болячки. Нам тоже хотелось в это верить. Почти все лето  Игорь носил Амика на руках (около 40-килограммов) на улицу, чтобы тот  полежал на прохладном песке. Нес к машине, чтобы отвезти его на процедуры в клинику. И каждое утро возил к Волге — река до последних дней поддерживала его силы.

Амадея не стало 25 августа.  До сих пор мы ощущаем его присутствие рядом с собой. И наяву, и во сне. Мне приснилось недавно, будто на моих глазах его переехал автобус. Я кричу от ужаса, но вдруг он встает, как ни в чем не бывало, и радостно бросается ко мне.

Амик как будто дал мне свой последний урок – о том, что для любви нет границ, даже в смерти.